Оптимизм: стакан наполовину полный.
Пессимизм: стакан наполовину пуст.
Реализм: стакан заполнен наполовину с водой, наполовину воздухом.
Скептицизм: А существует ли вода на самом деле? А стакан?
Нигилизм: Ни то, ни другое. И по большому счету нет никакой разницы.
Экзистенциализм: вода должна для себя решить, заполняет ли он или опустошает стакан. Она существует прежде собственных свойств.
Солипсизм: вода -- единственный субъект, который действительно существует - стакан, который окружает её, существует лишь в проекции её сознания.
Фатализм: Неважно наполовину пуст или наполовину полон стана -- мы не можем с этим ничего поделать.
Теизм: Кто-то налил воду в стакан.
Атеизм: вода появилась в стакане в результате серии естественных причинных событий.
Деизм: Кто-то налил воду в стакан, но ему все равно, что с ним происходит.
Политеизм / Язычество: вода и стакан произошли из Хаоса и теперь представлены соответствующими персонификациями (окончательно персонифицированы)).
Агностицизм: Неизвестно, как вода попала туда, если стакан наполовину полон или наполовину пуст.
Когнитивизм: вопрос не может быть решен, пока мы правильно не установим термины «стакан» и «вода».
Бихевиоризм: Правильный ответ на вопрос является производным от нашего наблюдения за водой.
Консеквенциализм: Чтобы увидеть, наполовину полнон или наполовину пуст стакан, необходимо использовать систему, определенную последствиями наших действий.
Позитивизм: Мы можем узнать правду, только выпив воду.
Импрессионизм: Детали не важны. Что важно, так это общая атмосфера стакана воды, и то, что он нарисован на открытом воздухе.
Экспрессионизм: Мы должны представлять стакан воды строго субъективно.
Символика: Мечты, воображение и духовность -- вот определяющие факторы точного представления о стакане воды.
Дадаизм: Где были бутерброды авокадо во время Второй мировой войны?? Гаражные ворота, альбатрос!
Кубизм: Мы должны представлять стакан воды из множества точек зрения.
Постмодернизм: The ontology veritably promulgated through the epistemological reality of the individual suffering from the Kierkegaardian concept of "Angst" indubitably demonstrates the truth as per experienced by the water perched almost precariously in its nondescript receptacle.
Астигматизм: Мы не будем знать, наполовину полнон или наполовину пуст стакан так долго, пока не оденем очки.
Адвайта Веданта: вода и стакан являются одним и тем же.
Аскетизм: Надо отделить себя от материального мира, чтобы раскрыть правду. Воды и стакан всегда дают временное и иллюзорное счастье.
Схоластика: школа мысли, сочетающая представления отцов церкви о стакане воды и парадигмы Платона и Аристотеля относительно стакана воды.
Католицизм: вода субстанционально, но не материалистически обращается в кровь, с помощью процесса преосуществления.
Англиканство: Мы требуем права отделения стакана от воды.
Реформизм: Мы считаем, что наши предыдущие власти развращены. Они учат, что стакан наполовину полон, что противоречит тому, чему учил наш Господь! Кроме того, они практикуют продажу воды в обмен на землю!
Релятивизм: Если кто-то верит, что стакан наполовину полон или наполовину пуст, все правильно, даже когда два убеждения противоречат друг другу.
Антинатализм: Это аморально наливать воду в стакан.
Экстремизм: стакан либо полностью пустой или полностью полон.
Капитализм: Тот, кто заполняет стакан, может пить из него.
Коммунизм: Каждый человек в обществе имеет право на равную часть воды.
Фашизм: мощь стакана и воды в объединении своих индивидуальностей.
Анархизм: Никто не имеет полномочий, заставлять решать, является ли стакан наполовину полным или наполовину пустым.
Нон-конформизм: Если система хочет, чтобы мы считали стакан наполовину полным, мы будем настаивать на том, что он наполовину пуст, или наоборот.
Либерализм: вода имеет право исповедовать любую деятельность, которая не вмешивается в свободу стакана, и наоборот.
Учение эпикурейцев: Все, что имеет значение, сделает ли вода в стакане меня счастливым.
Рационализм: Bibo ergo sum.
Догматизм: То, что стакан наполовину полон или наполовину пустым, уже является ответом.
Утилитаризм: вода должна удовлетворять жажду максимально возможного количества людей.
Кантианство: путь стакана, который мы наблюдаем в настоящий момент, не обязательно эквивалентен тому, чем стакан действительно является.
Феминизм: Важно устранить патриархат, который отравляет воду, и принося обществу баланс, который позволит, чтобы вода утоляла жажду всех, независимо от пола.
Гуманизм: вода должна утолять жажду людей прежде всего.
Пацифизм: Важно задуматься о состоянии воды в стакане, никогда не прибегая к насилию, какими бы ни были обстоятельства.
Монизм: стакан и вода изготовлены из одного и того же вещества.
Дуализм: стакан и вода изготовлены из двух различных веществ, и не ясно, как они взаимодействуют

Мы привыкли делить людей на три категории: пессимистов, оптимистов и реалистов. На самом деле, каждый из обсуждающих проблему считает именно свое мнение единственно правильным и наиболее верно отражающим ситуацию. «Неужели вы не понимаете? Разве это не очевидно? Только глупцу не понятно, что…» - такие и подобные «аргументы» щедро, как из обрушиваются на головы оппонентов. Они доказывают лишь субъективность каждого из мнений и ничего более.

Кто из спорщиков оптимист, а кто пессимист? В этом нам поможет разобраться… стакан с водой!

Все хотят быть реалистами

Признавать себя оптимистом или пессимистом никто, как правило, не желает. Все хотят называться реалистами. Эта философская проблема озвучена Никакой по его мнению, не существует, все зависит от точки зрения. И реалистов не бывает, каждый видит мир по-своему. Человеку остается лишь осознать, к какому лагерю он принадлежит. И по возможности объективно, хотя это, опять же, практически невозможно.

Прибором-измерителем степени оптимизма может служить обычный наполненный водой (или другой жидкостью) до середины прозрачный стакан. Наполовину полон или наполовину пуст этот сосуд? Все уже забыли, когда впервые был задан этот вопрос.

Метод первичной диагностики доктора Гаала

Прошло уже много времени с того дня, как Гаал, американский врач-психолог, додумался при приеме пациентов проводить очень простой и наглядный тест. Он наливал в 200-граммовую стеклянную емкость ровно 100 г воды, и спрашивал: «Как, по вашему мнению, этот стакан наполовину полон или наполовину пуст?»

Полученный ответ говорил психологу о многом. Услышав его, можно было приступать к более детальному диагностированию, но главное врач уже знал. Если пациент утверждал, что стакан наполовину пуст, то его смело можно было отнести к сообществу пессимистично настроенных сограждан, и следовательно, большинство его проблем возникали по причине сумрачного отношения к окружающему миру. Это плохо, но не безнадежно. Про подобный недуг медики говорят, что это лечится. Если, конечно, сам пациент считает себя больным и желает исцеления.

Когда-то Генри Форд, автомобильный король Америки, споря со своим сыном-пессимистом, сказал ему, что в любой проблеме нужно видеть возможность изменить ситуацию к лучшему. Это яркий пример того, как рассуждает человек, для которого всегда стакан наполовину полон.

Оптимист глядит вперед, а не назад

Человеческое понимание неприятности или беды настроено на оценку потерь. Мысль снова и снова возвращается к воспоминанию о состоянии, предшествующем тому моменту, когда несчастье возникло. «Как было бы все прекрасно, если бы этого не случилось» - вот главный лейтмотив рассуждений, направленных в прошлое. Но беда уже произошла, и время поворачивать назад люди пока что не научились. Теперь нужно думать не о том, что утрачено, а трезво оценить оставшиеся активы, вырабатывая попутно возможные наиболее рациональные возможности их использования. Другими словами, определиться с вопросом о том, стакан наполовину полон или наполовину пуст, даже если осталась только треть или четверть. Ценность для оптимиста составляет не то, что ушло, а то, что есть.

Взгляд на болезни и безграмотность

Люди порой болеют. Иногда хвори одолевают настолько, что сам занемогший человек говорит про себя: «Я в полумертвом состоянии». Другой, более оптимистично настроенный пациент, хоть и находящийся не в лучшем состоянии, определяет себя как полуживого. При этом медицинская наука достоверно установила, что вера в выздоровление существенно влияет на эффективность лечения, причем психологический настрой не менее важен, чем самые современные и совершенные медикаменты.

Интересно, что малообразованные люди часто называют себя полуграмотными, но никогда - полубезграмотными. В этом проявляется их оптимизм по поводу возможного дальнейшего обучения и совершенно точное осознание того, что знаний убавиться не может.

Наполовину полный кошелек

Мерилом истинного положения может служить не только стакан. Наполовину полон или наполовину пуст стал кошелек после уплаты задолженностей и платежей за газ, воду и электроэнергию? На сколько дней хватит закупленных продуктов? Хватит ли денег на новую обувь для детей? На эти и подобные им вопросы вынуждены давать ответ люди небогатые, живущие в ожидании аванса и зарплаты. Углубление в созерцание собственных финансовых проблем таит опасность потери дополнительного заработка или нерациональной траты оставшихся денег, то есть дальнейшего ухудшения положения. Сосредоточившись на возможностях, которые предоставляют оставшиеся ресурсы, и изыскивая дополнительные средства, ситуацию можно улучшить.

В любом случае никакой психолог не сможет внушить своему пациенту должной степени оптимизма, если тот сам этого не хочет. Мы живем в свободном мире, где каждый решает сам, каков его стакан - наполовину пустой или полный.

«Стакан наполовину полон», - говорят оптимисты. «Нет, он наполовину пуст»,- утверждают пессимисты. Этот известный анекдот прекрасно демонстрирует значение термина концептуализация . Одну и ту же объективную ситуацию можно охарактеризовать с разных точек зрения, которые обусловлены личным опытом и той информацией, которую мы хотим передать собеседнику. Мы описываем окружающий нас мир в терминах концептов, создавая понятие для каждого объекта или явления. Каждый раз для выражения нужного нам значения мы используем операции концептуализации, т.е. осмысления поступающей к нам информации и образования концептов, концептуальных структур и всей концептуальной системы в мозгу (психике) человека.

По мнению одного из пионеров когнитивной лингвистики, Рональда Лангакера, семантическое значение выражения не происходит исключительно из присущих свойств ситуации, а скорее из того, что мы думаем об этой ситуации (Langacker, 1987, с.138). Таким образом, каждое высказывание отражает определенную концепцию, которую выбирает говорящий. В зависимости от типа информации, которую мы хотим выразить в сообщении, мы можем выбирать между различными типами концептуализации, чтобы подчеркнуть нюансы смысла.

Когнитивный подход к семантике рассматривает значение слова, как то, что базируется на воплощении , то есть на нашем телесном, физическом, социальном и культурном опыте. Мы всегда наполняем слова значением, которое отражает наш опыт. Мы способны не только концептуализировать мир и его явления различными способами, но и лингвистически выразить это по-разному благодаря вариантам, предлагаемым нашим языком.

Говорящий концептуализирует опыт, который хочет сообщить, так, чтобы слушатель мог его понять. В зависимости от того, как мы видим ситуацию, мы передаем различные точки зрения на нее и используем различные способы концептуализации. Концептуализация включает в себя семантические явления, а также все аспекты грамматики, в том числе морфологию. Когда мы произносим фразу, мы пытаемся сконструировать её таким образом, чтобы лучше всего выразить ту информацию, которую мы хотим передать.

Роль концептуализации наглядно демонстрируется, когда в одном и том же языке существуют альтернативные выражения для того, чтобы описать объективно одинаковые ситуации (Croft y Cruse, 2008, с.65). Мы можем сказать: «Он остался один дома», а можем описать ситуацию по-другому - «Он остался дома совсем один», либо - «Его оставили дома одного ». Ситуация одна и та же, но каждая фраза передает различные оттенки смысла, которые мы хотим донести до слушающего в данный момент.

Еще отчетливее видна разница в способах концептуализации, например, в обсуждении какой-либо ситуации, когда собеседники имели противоположный опыт в данной области. Например, можно прокомментировать спортивную тренировку, как «Нас целый час заставляли растягиваться» , а можно сказать «Мы смогли целый час посвятить растяжке» . Даже без дополнительных эмоционально окрашенных эпитетов, таких как «ужасно, отлично, восхитительно и т.д.», мы прекрасно понимаем о чем идет речь.

Существует множество классификаций операций концептуализации, которые можно найти в специализированной литературе, мы приведем здесь лишь некоторые и проанализируем их.

Первая из них – внимание - включает в себя категории выбора, окружения, сферы внимания и шкалы измерений.

Самый простой пример, фраза «Я тебя люблю»

Мы можем акцентировать внимание на разных частях фразы, изменяя таким образом оттенки значения:

Я тебя люблю.

Я люблю тебя.

Люблю я тебя.

В сочетании с интонацией и невербальными средствами общения мы создаем множество вариантов одного и того же высказывания, и каждый из них будет передавать свои нюансы смысла.

Важный аспект данной операции концептуализации – это сфера внимания. Например, вы говорите мужу, как найти соль на кухне. Какая из нижеперечисленных фраз звучит привычно, какая странно, а какая вовсе не имеет смысла?

Соль на кухне, в правом верхнем шкафчике, на второй полке слева, там, где стоит мука, в банке с надписью «сахар».

Соль в баночке с надписью «сахар», стоит на второй полке в верхнем правом шкафчике на кухне, там, где мука.

На второй полке, на кухне, слева, в верхнем шкафчике справа, в банке с надписью «сахар», там, где мука.

Первая фраза понятна и естественна, вторая немного непривычна, но тем не менее кажется нам немного странной, а третья и вовсе лишена смысла, хотя ни одно слово во фразе не изменено, только порядок. Почему так происходит? В данном случает работает принцип внимания как когнитивного механизма. Нашему мозгу гораздо легче идти от большого к меньшему, т.е. мы вначале локализуем кухню, потом шкафчик, затем полку, место, банку. Вторая фраза составлена наоборот, поэтому при определенном усилии мы можем восстановить логику событий, повернув их наоборот. В третьей фразе все размеры перепутаны, поэтому мы не успеваем сориентироваться и расположить их в правильном порядке. Согласитесь, ведь в обычной жизни мы об этом не задумываемся, а тем не менее, даже самые простые фразы продиктованы особенностями функционирования нашего мозга. Мы так говорим просто потому что, не можем по-другому.

Или, другой пример.

Листва деревьев стала желтой. Какая картинка у Вас перед глазами? Правильно, дерево в желтом облаке листвы, как обычно ее рисуют дети, одним сплошным пятном. А теперь другая фраза.

Листья на деревьях стали желтыми.

Не правда ли, Вы сразу «увидели» отдельные листочки на каждом дереве?

Ситуация объективно одна и та же, но вот наше внимание обращено на разные аспекты. В первом мы концентрируемся на общности, листве, во втором, наше внимание переходит на частные детали, листья.

Еще одна из операций - это схема расположения предметов в пространстве объект-фон . Обычно объект выступает как более активный деятель, а фон остается пассивным. Очень важно также то, что фон обычно больше, чем объект.

Кот (объект) на столе (фон). Все хорошо, всё правильно.

Стол (объект) на коте (фон). Стол становится объектом, принимает более активную роль. Это может быть странно, если мы вообразим маленький стол на большом коте. А может быть трагично, потому что второй вариант интерпретации – маленький кот придавлен большим столом.

Оля вошла в дом. Всё отлично.

Дом вошел в Олю. Здесь уже попахивает фантасмагорией, или образными выражениями.

Велосипед рядом с домом. Привычная картина.

Дом рядом с велосипедом. Автоматически мы представляем игрушечный дом рядом с огромным велосипедом.

В данных примерах нет никаких ловушек, только законы функционирования нашего мозга. При «выпадении» из этих законов с помощью языковых средств создаются высказывания, которые используются для создания комического или фантастического эффекта.

Это всего лишь несколько простых примеров, и если Вы немного задумаетесь, то сможете найти другие в Вашей ежедневной речи. На самом деле, это очень забавное занятие - осознавать, как отражаются законы нашего мышления в языке, и как меняется восприятие информации, если мы их нарушаем.

Также интересно наблюдать, как одно и то же явление по-разному концептуализируется в разных языках. Но об этом мы поговорим в одой из следующих статей.

Источники

Cruse, D.A., y Croft, W. (2008). Lingüística cognitiva. Madrid, España: Ediciones Akal, S.A.

Langacker, R. W. (1987). Foundations of Cognitive Grammar . Vol I: Theoretical Prerequisites. Stanford, Cal.: Stanford University Press.

Дефолт, которого могло не быть Гилман Мартин

Стакан наполовину полон или наполовину пуст?

Если вспомнить, с чего все начиналось, перечень достигнутого после окончания советской эпохи выглядит впечатляющим. Но не менее, а может быть, и более впечатляющим представляется то, что еще предстоит сделать.

Прежде всего, верховенства закона в России по-прежнему нет. Мало того, что многие законы по-прежнему противоречивы – правоохранительные органы имеют возможность толковать их по своему усмотрению. Отправление правосудия непрозрачно, понимание презумпции невиновности часто анекдотично.

По сравнению с советскими временами появление основных свобод выглядит огромным шагом вперед, но они по-прежнему не обеспечены в достаточной мере всем законопослушным гражданам. Российские государственные деятели, похоже, с непозволительной легкостью забыли слова американского президента Теодора Рузвельта: «Наша страна не станет подходящим местом для жизни любого из нас, если она не будет хоть как-то годиться для всех нас вместе».

Административный аппарат нуждается в реформировании на всех уровнях. В тех сферах деятельности, из которых уходит государство, требуются усилия честных мотивированных служащих, на которых должна лечь задача экономического регулирования в новых условиях. Нужно срочно избавляться от чиновничьего произвола и коррупции на всех уровнях. Работу госаппарата должны определять прозрачные правила, а не начальничий произвол.

Наконец, Россия все еще слишком зависит от того, кто занимает пост главы государства. По сравнению с тем, что наблюдалось в некоторых осколках бывшей Югославии или в Беларуси, Путин выглядит образцовым лидером и активным поборником реформ. Но как повернется ситуация, если лидеры, придущие ему на смену, изберут худший вариант поведения? Российская система все еще слишком хрупка для того, чтобы гарантировать устойчивый прогресс демократизации. Она нуждается в развитии институтов гражданского общества и альтернативных источниках мнений и информации. Известные потрясения на рынке СМИ, возможно, действительно были по сути финансовыми конфликтами. В конце концов, и на Западе мало кто в состоянии создать и содержать качественное телевидение или печатную прессу. Но обязанности властей постоянно содействовать развитию здоровых независимых СМИ это никак не отменяет.

Правительство России – любое, не только нынешнее – вынуждено решать все эти задачи одновременно. Если у него в распоряжении будут только плохо подготовленные и немотивированные исполнители, а во главе – слишком далекие от идеала лидеры, то вряд ли ему удастся верно определить приоритеты политики. К тому же, пережив неожиданную утрату имперских владений, исчезновение привычных границ страны и нарушение всех устоявшихся торговых и финансовых связей, россияне как нация пока еще находятся в состоянии растерянности, что, естественно, приводит к политической поляризации. Со всем этим российским лидерам надо как-то справляться, ни на минуту не прекращая борьбу с бедностью и растущим неравенством в стране с большим населением и такими же большими ожиданиями – которые, кстати, вполне могут представлять из себя опасность.

Указание на объективные трудности вовсе не предназначено для того, чтобы заранее снять ответственность с российского руководства. Россия получила тяжелейшее, возможно, уникальное для западной цивилизации наследие. Но ни одна нация, ни один народ не обречены на провал.